Из рассказов о Паше Синичкине - Страница 8

К оглавлению

8

– Подумаешь, улика! – буркнул Саня. – Может, он – то есть она – просто неряха…

– Но я, на самом деле, стал догадываться еще раньше.

– И когда же?

– Еще по дороге. Когда она вела машину. Если ты замечал, у большинства женщин за рулем – на какой из мужских джипов их ни посади – своя, особенная повадка. Своя манера езды. Они на дороге одновременно как бы и высокомерны, и кокетливы, и опасливы. Вот и моя клиентка: натуральную мужскую походку она сумела подделать, а вот «машинную» походку – ни фига.

– Спорно все это.

– Да? А кто, кроме женщины, станет на каждом втором светофоре заглядывать в зеркало заднего вида: как, мол, я выгляжу?.. А она, будучи за рулем в мужском образе, поступала именно так… Поэтому, когда я ехал за ней и за блондинкой на Лесную, я уже догадывался обо всем. Ну, или почти обо всем.

– Ах, – ухмыльнулся старший опер, – прозорливый ты наш… Ниро Вульф с Арчи Гудвином в одном флаконе… Но если ты так сразу обо всем догадался, то почему ты, Паша, сразу не позвонил? Например, мне? Или просто – в милицию?

– А с какой стати? В чем бы мы ее обвинили? В чем заключалось ее преступление? Что она переоделась в мужчину? Что она трахалась с женщиной? Так ведь лесбийскую любовь даже старый уголовный кодекс не запрещал… А может, они вместе с этой блондинкой эти самые, – экс-ги-би-ци-онисты? – Последнее слово я произнес по складам. Все-таки мы пили по четвертой поллитре пива. – Может, – продолжил я, – они, эти две бабы, Рожнова с блондинкой, просто особенный кайф ловили от того, что я за ними подсматривал да подслушивал?

– Ф-фу, – сморщился Саня.

– А чего? – пожал я плечами. – Ну и пусть себе балдеют, если им нравится и они готовы за это деньги платить… К тому же, знаешь, Саня, в тот момент она была моей клиенткой. А я своих клиентов не выдаю. Если, конечно, нет достаточных оснований в том, что они совершают или замышляют преступление.

– Но в конце концов ты все-таки позвонил в нашу краснознаменную милицию…

– Да, когда клиентка заявила, что ее муж исчез. Вот тут мне все стало очевидно. Значит, она эту историю со слежкой – слежкой за самой собой! – устроила не из-за собственной развращенности, а чтобы обеспечить мотив. Мотив, из-за которого якобы исчез ее муж. Она, дескать, с помощью частного детектива выследила его похождения. Затем она, мол, сделала ему предъяву в виде снимков и аудиокассеты, а тот обиделся, хлопнул дверью и испарился. Ушел и ушел… Сам знаешь, как у нас пропавших ищут.

– Но она с этим визитом к тебе сама себя перемудрила.

– Не знаю… Даже если бы ее убийство раскрыли, она с этими фото и аудиозаписями получила бы смягчающее обстоятельство. Я, дескать, узнала, что он мне изменяет, кровь моя вскипела – и я в состоянии аффекта ударила его тяжелым по голове. Так ведь она у тебя оправдывалась?

– Примерно, – сказал Саня.

– А где мужа закопала, показала?

– Показала как миленькая. В углу своего собственного участка она его зарыла. Ну, труп мы достали. Провели экспертизу. И знаешь, что оказалось? – Саня сделал интригующую паузу.

– Оказалось, что она сначала убила мужа, а уже потом заявилась ко мне, чтобы обеспечить себе мотив, – ответил я торжествующе.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Санька.

– Элементарно, Ватсон!.. Все потому, что это в природе женщин: сначала наломать дров, а уж потом тщательно заметать следы. Во всяком случае – в природе актрис.

– Сложно сказал, – потряс головой Саня. – Но в данном случае – справедливо. Она действительно сперва убила своего мужика. А уже потом выдумала всю эту историю с визитом к тебе и слежкой. Слежкой якобы за собственным мужем. А блондинка эта с Лесной улицы – ее настоящая любовница.

– Надеюсь, это обстоятельство не присутствует в деле?

– Нет. Следователю, в общем-то, жаль мадам Рожнову. А ее связь с блондинкой – отягчающее обстоятельство.

– Ее визит ко мне – тоже отягчающее обстоятельство.

– А тебя, Паша, в деле не будет.

– Ну и слава богу! С меня причитается. Для моей репутации только не хватало, чтобы мою клиентку судили за убийство… А сколько Рожновой, кстати, светит?

– Трудно сказать, – пожал плечами Саня. – Убила она мужа в пылу, в ссоре. То есть можно трактовать, что в состоянии аффекта. И мотив-то у нее на самом деле был: она вкалывала – по тридцать спектаклей в месяц, детские утренники, реклама, в фильмах каких-то дурацких снималась… А он, муж ее, Рожнов, лежал на диване, размышлял о Станиславском, жрал и пил на ее деньги.

– Это, по-твоему, достаточный мотив для убийства? – ухмыльнулся я.

– По-моему, нет. Но судить ее будут по месту совершения преступления, то есть в Подмосковье…

– А в Подмосковье разрешен суд присяжных… – продолжил я Санину мысль.

– Точно. И ее адвокат, я думаю, обязательно потребует присяжных… Ну, а среди присяжных, как показывает практика, большинство обычно составляют женщины. И судья тоже, как правило, – женщина. А при таком раскладе: догадайся с трех раз, каким будет вердикт суда?

– Значит, она напрасно затеяла всю эту игру с переодеванием…

– Ну почему же напрасно? Я вот премию получил. Да и ты, Паша, по-моему, на ней неплохо заработал. К тому же развлекся. – Он что есть силы саданул меня по плечу.

Я вспомнил хлюпающие звуки в моем диктофоне, и мы оба захохотали.

notes

1

Человек человеку – волк (лат.).

8